6 сентября 2011, 03:00 932

Недвижимость / Газета / Новости бизнеса

Государство не нацелено закладывать какую-то рентабельность. Оно определяет стоимость

Большинство крупных строительных подрядов в России связано с масштабными проектами: от модернизации инфраструктуры на Дальнем Востоке до строительства скоростных железных дорог в центральной части страны. В абсолютных цифрах это многомиллиардные проекты — крупнейшие за последние 20 лет.

При этом государство стремится минимизировать стоимость строительства, используя для этого различные способы: проводит торги, аукционы, применяет понижающие коэффициенты стоимости. Есть ли смысл работать в таких условиях, главному редактору РБК daily ПЕТРУ КИРЬЯНУ рассказал генеральный директор компании ООО «Капиталстрой» ВЯЧЕСЛАВ ЗАХАРОВ.

Заказчик — государство

— Как вы оцениваете сейчас емкость рынка в той его части, которую вы покрываете? В России этот рынок растет, падает для вас или вообще в целом? И кто иг­рает роль крупнейшего заказчика здесь сейчас?

— Если говорить о нашем рынке в широком смысле слова (это рынок дорожно-мостового строительства), то на сегодня он определяется госзаказом, как, собственно говоря, и всегда определялся. Сейчас он находится на стадии бурного восстановления, потому что реализуется целый ряд государственных программ — и в Сочи, и на Дальнем Востоке. Это и подготовка по московскому метро, это и ожидаемые работы по реконструкции и развитию дорожно-транспортных сетей, связанных с чемпионатом мира по футболу. И наконец, проекты, связанные с развитием транспортной инфраструктуры Санкт-Петербурга, с расширением Москвы, в частности речь идет о Центральной кольцевой автомобильной дороге.

— Так называемый 50-й километр?

— Да. То есть в этом плане рынок в стадии бурного, очень бурного роста.

— Ну а заказчик, я так понимаю, Росавтодор в основном...

— Заказчики — многочисленные государственные структуры: и РЖД, и Министерство транспорта (по автомобильным дорогам). Потом идут регионы, например правительства Москвы и Санкт-Петербурга (Западный скоростной диаметр). Московская область занялась «бетонкой».

— Но там все равно в конечном итоге, частично или полностью, за этим стоит федеральный бюджет. Потому что региональные бюджеты не могут потянуть такие большие расходы.

— Ну, федеральный бюджет, конечно, несет основную долю расходов, хотя регионы не стоит недооценивать.

— Насколько тяжело работать с заказчиками? Есть ли установка на контроль себестоимости или конечной стоимости работы? Дело даже не в 94-ФЗ, который прямо поощряет скидки, а о подходе, как в метро московском: меньше декора — короче сроки.

— Тяжелее, чем прежде, потому что есть общая установка у заказчиков всех уровней значительно сократить стоимость строительства. Эта установка реализуется неформально. Это не какая-то кампания, а мощное направление, которое для строителей реализуется в виде так называемых понижающих коэффициентов к сметной стоимости строительства.

— Как это описать по-русски?

— По-русски: делается смета, и применяется понижающий коэффициент.

— То есть говорят, что нам желательно, чтобы она была процентов на десять ниже, да?

— На десять или на двадцать.

— А вы как исполнитель можете подвинуться в части материалов, которые вам продают, допустим, или всяких землеустроительных работ и прочее? Здесь есть этот лаг, который позволяет хотя бы 5% от этой скидки отыграть?

— Здесь непростой вопрос. Я думаю, что в скором времени возникнет напряженная ситуация, связанная с применением этого в общем верного указания оптимизировать стоимость строительства. Еще года два-три тому назад действовала система, когда в сметах отражалась информация об изменении рыночной стоимости материалов. Реальный рост цен находил отражение в сметных нормах.

— Это многолетняя прак­тика такая была?

— Да. Постоянно накапливалась эта информация. Может, сама методика была не всегда поспевающей за рыночными изменениями, но она работала. Да, не всегда сметы отражали реальную ситуацию полностью, но сегодня они в еще меньшей степени дают реальную картину: заявленная цена на ресурс может быть в разы меньше фактической цены на рынке.

— То есть нет механизма, который учитывает именно рыночные в конкретном месте цены?

— По крайней мере, мы видим, что он не работает. Раньше сметные нормы с определенным временным лагом правильно отражали стоимость материалов. Применяя сегодня понижающий коэффициент, проектный институт заранее закладывает, что сметная цена материала меньше, чем на рынке.

— Но ведь приводили и хресто­матийный пример по Сочи, по подскочившей цене на щебень: обещали руки отрывать тем, кто продает втридорога. Вы на объектах Владивостока и Сочи чувст­вуете, что действительно есть какой-то контроль или какой-то тоже такой посыл — не просто формальный, а реальный, чтобы контролировать стоимость сырья, которое рядом и дос­тупно? Не будешь же щебень гонять через всю страну.

— Для Сочи вопрос по щебню связан с тем, что не всякий щебень подходит. Его надо везти издалека, потому что по своим техническим параметрам и свойствам местный щебень не всегда проходит по требованиям к объектам.Мы работаем с рыночной ценой и видим, что цена разных поставщиков примерно одинакова. И исходим из посылки, что рынок правильно отражает сложившиеся тенденции. А проверяют их или нет — сложно сказать.В современной экономике что-либо проверить государственным органам очень сложно. Потому что такого количества такой компетентности проверяющих просто не существует.

— Ну, технически цифры-то они могут посмотреть.

— Сегодня в России существует абсолютно рыночная строительная отрасль. Повторю, абсолютно рыночная. Здесь огромное количество игроков, и вряд ли стоит предполагать, что они между собой сговариваются. Каждый работает на себя и за себя и ведет свою политику, вынужден ориентироваться на то, что складывается у соседа. По крайней мере, на уровне компаний среднего уровня, к которым мы относимся.

Конкурс и рентабельность

— Есть популярная точка зрения, что и Сочи, и Дальний Восток для генеральных подрядчиков, а потом уже, ви­димо, и для субподрядчиков были спасительными проектами, потому что как раз кризис грянул, а там пошла загрузка, и это была крупная загрузка. И, понимая, что действительно большая загрузка, государство заложило все-таки довольно скромную рентабельность в эти проекты. У него тоже свой интерес есть.

— Государство не нацелено закладывать какую-то рентабельность. Оно определяет стоимость объекта, а подрядчики считают, готовы они за эти деньги работать или нет. Цены очень жесткие. Скажу так, что все организации практически работают на пределе рентабельности, хотя кажется, что в сметах много денег.

— Там большие общие объе­мы, но когда вы пирог делите, вы же видите, что эти деньги здесь, а тем там…

— Есть положительный фактор — жесткие сроки. Соответст­венно, необходимость обеспечивать высокий темп работ, несмотря на все сложности, проектные огрехи или не всегда решенные вопросы получения разрешительной документации. Все-таки за счет темпов и необходимости оптимизировать организацию работ возможно обеспечивать рентабельность на уровне минимальной.

— Кроме жестких сроков и сложной логистики, что еще является трудностью, например, дальневосточного проекта? Людей, может, не хватает?

— Если говорить о мосте на остров Русский, сложность в том, что это уникальный проект.

— Каждый мост уникальный в каком-то смысле.

— Каждый своеобразен, но не уникален. Здесь особые требования и особые решения. Сейчас не буду вдаваться в подробности, но там применяются решения, которые, в том числе и по технологическим приемам, не на каждом сооружении используются.

— Я правильно понимаю, что вы свою часть работ по этому объекту делаете сами, хотя когда-то хотели в том числе скооперироваться с иностранными структу­рами, которые имели опыт подобных работ?

— Нет, иностранцы в России не работают самостоятельно. Они активно участвуют в поставках, например, тех же вант. Есть элементы конструкции моста, которых в России просто не делают.

— Вы 2010 год для себя в плюсе закончили?

— Да.

— Сегодня конкурсы на строительство выигрывают и новые игроки, как, например, «ВТБ Капитал». Они дают хорошие скидки к заявленным расценкам. На рынке может быть дем­пинг?

— Не могу сказать по ВТБ, но наш рынок давно сложился, на нем присутствует несколько достаточно известных структур. Эти компании никогда не дадут демпинговую цену, потому что это означает только одно — низкое качество работ. Если выиграть подряд на демпинге, согласовать потом изменение стоимости в большую сторону достаточно сложно, даже если это вызвано объективными причинами. Сегодня проект прошел экспертизу, заказчик подписал договор — и точка.

— То есть у вас такие хищнические отношения друг с другом?

— Они у нас конкурентные. Я бы даже сказал так: заказчик, как правило, цену дает достаточно жесткую.

— А как они ее узнают? Им кто-то считает из своих же?

— Это надо у них спросить. Но, например, проектные институты все считают.

— Понятно. Но некоторые институты принадлежат тем же компаниям или структурам, которые контролируют и подрядные организации. То есть они могут изначально понимать, где там вилка.

— В основном у нас проектная функция в отрасли самостоятельная.

После Сочи

— А средний заказ у вас сейчас какой?

— В 2010 году выполнили заказов примерно на 3 млрд руб. Работаем мы и в крупных проектах (по Сочи, Владивостоку, Москве), но есть и множество заказов более мелких — разовых проектов. Мы в основном специализируемся на сваях и ведем только одну часть работ любого проекта. Сделали — ушли, сделали — ушли. По­этому у нас всегда много заказчиков. Когда был рост, до 2008 года, было много частных заказчиков. Сегодня частный сектор все еще «лежит».

— То есть после Сочи вы будете думать о том, где еще найти крупное применение, какой-то один крупный большой заказ?

— Сегодня работа сама в руки идет. Посмотрите, сколько крупных проектов у государства. Не только Олимпиада или первенство по футболу, но и скоростное железнодорожное сообщение, дороги, московское метро.

— Как у вас складывается себестоимость? Хотя бы на примере Владивостока и Сочи. Часто любят спекулировать, сколько стоит километр, посчитать или еще что-то, кубометр чего-нибудь, но реально практически никто не рассказывает, как эта структура выглядит и как она меняется.

— У каждой организации своя структура себестоимости, потому что расходы разные. Одну и ту же работу всегда можно выполнить за разные деньги с разным подходом. Например, в нашей компании достаточно серьезно развиты контрольные инженерные службы, отдел контроля качества и отдел охраны труда. Можно это иметь и выплачивать зарплату соответствующим работникам. А они должны быть достаточно высокооплачиваемые, потому что это люди со своим багажом знаний. Можно этого вообще не делать, полагаясь на контроль заказчика. Уже будет разная структура себестоимости.

— Заказчик, мне кажется, редко может контролировать. Нет?

— Почему? У заказчиков имеются свои контрольные службы. Но мы стараемся сделать так, чтобы наш контроль был жестче и строже. В итоге единой какой-то себестоимости для организаций нет.Второй момент. Величина себестоимости очень тесно связана с вопросом организации производства. Сегодня мы все меньше в этой степени, к сожалению, зависим от себя, потому что суще­ствует то, чего не было раньше в приснопамятное советское время. Это сырые проекты — раз.

— В смысле когда заказчик не описывает весь объем работы?

— И не всегда заказчик решает свои вопросы — два. С отводами территории, согласованиями и прочее. В советское время не допускалось, чтобы, скажем, какие-то вопросы не были решены заказчиком первоначально. Подрядчик приходил и работал. Сегодня очень часто подрядчики, борясь за заказ, зная, что будут проколы и простои, все равно торопятся, спешат и потом еще какое-то время, а это время может быть и длительным, не могут активно работать, потому что либо нет разрешений соответствующих, либо не выдана рабочая документация. А мощности мобилизованы, и мы стоим, ждем, теряем время.

— Я думал, что за 20 лет уже этот этап пройден. Когда заказчик уже понимает, что если он приходит…

— За 20 лет ситуация в стране в плане кадров ухудшилась в разы. Поэтому если когда-то были серьезные кадры, например, проектировщиков, то за эти 20 лет старые кадры постепенно ушли и уходят, а молодежи грамотной, квалифицированной, к сожалению, несмотря на все рыночные прелести, практически нет.

Короткий горизонт

— Сейчас возникла идея, чтобы компании, которые строят, подключать и как сервисные, обслуживающие структуры...

— Проекты жизненного цикла.

— Да. Тогда, дескать, и дорога будет крепче, ровнее, правильнее.

— Хорошая идея.

— Но она как-то вообще проговаривалась? Потому что Росавтодор пока как идею высказал, но он не сделал никакого объявления или решения, которое дей­ствительно начинало бы этот процесс. Если бы ваша компания, допустим, хо­тела расшириться, она бы взяла на себя какую-то часть каких-то работ?

— В развитых экономиках правила игры сформулированы на десятки лет вперед. Поэтому там можно участвовать в проектах продолжительностью 10—15 лет. В России все, что за пределами трех лет, а в последние годы можно сказать, наверное, даже двух лет, очень сложно сказать, что будет там дальше.Поэтому брать на себя серьезные финансовые обязательства не каждый разумный инвестор согласится. Идея великолепная — ответственность подрядчика: уж как ты построил, так будешь потом и деньги тратить на ремонт, содержание и эксплуатацию объекта. Но боюсь, что она в России будет очень сложно приживаться. Есть же пример государственно-частного партнерства. Мы видим, чтобы оно активно развивалось?

— Оно как-то буксует.

— Буксует, потому что это проекты на десятилетия вперед. А сегодня инвесторами все решения принимаются только на коротком отрезке времени, который контролируем. На мой взгляд, у идеи контрактов жизненного цикла будет такая же судьба, как у ГЧП. То есть они не пойдут. Но это мое субъективное мнение.

— В вашем сегменте не так много игроков, и все друг друга знают, вряд ли кто-то неожиданно вырастет. Такие проекты не вызывают консолидацию, допустим, на каких-то смежных рынках с вами? Понятно, что все крупные проекты должны исполняться крупными структурами, которые могут их потянуть. Даже если набрать каких-то управлений разных, все равно они будут объединены в одну компанию рано или поздно. Как-то возникнет какая-то одна крупная компания, или две, или три. Вызывает это некую консолидацию у вас?

— Консолидация происходит постепенно. Взять, например, «Мостотрест» — одну из ведущих компаний в отрасли дорожно-мостового строительства. Вот она растет. Мы это видим. В этом есть определенная выгода, связанная с эффектом масштаба и применением современных методов управления, например, в строительном комплексе.

— Какие там могут быть современные методы управления? Бригадир — он всегда…

— Ну как какие? Вот, например, есть интересный опыт реализации строительного проекта, связанного с подготовкой Лондона к Олимпиаде. Можно прочитать это в Интернете, там система 5D применяется, когда по единому проекту, в единой программе отражены все обязательства, задачи, видны работы, поставки всех участников строительного проекта и движение его стоимости. Это очень интересное современное управление проектом. Если верить Интернету, там управляют всем процессом 15—20 человек.

— В Сочи не так. Там много объектов, они разные, и разные подрядчики.

— В России все не так, а там 15—20 человек. Так что в строительной отрасли тоже есть революционные прорывы. Пока, к сожалению, в основном не у нас, но мы стараемся двигаться в этом направлении. Надеюсь, что времена нормального управления масштабными проектами уже не за горами. Тогда и дороги будут строиться не десятилетиями, и новые станции метро — сдаваться не по одной-две в год. И все это будет происходить не только с подачи государства: наш рынок может быть и будет привлекательным для частных инвесторов.

ул Малая Морская, д. 15, литера А, помещение 11-H, офис 5 190031 Санкт-Петербург,

Подписывайтесь на нашу группу в соцсетях MAX, ВК, Телеграм, и наш канал в Дзен" : больше интересных новостей каждый день.

Автор: редакция Restate.ru

Нашли ошибку или неточность? Нажмите CTRL и ENTER и расскажите нам про это

Теперь официально: Sminex закрыл сделку по покупке компании «Инград» 17.10.2024 16:35 1366	Экспансия регионов: застройщики выходят на новые территории 06.06.2024 21:28 1350	«Инграду» ищут покупателей, регионы рвутся в московский «топ», а ПИК делится на бренды: новости застройщиков на Restate 03.06.2024 17:30 1637
Новый застройщик, новый квартал в Ленобласти и новый ЖК в исторической промзоне: новости Петербурга на Restate 03.06.2024 08:41 1673	К ОЭЗ Петербурга присоединили промзоны «Парнас» и «Шушары» 12.01.2024 12:10 7929